История Demanufacture. Вторая часть.

Это продолжение истории "Demanufacture". Первую часть читайте здесь, третью здесь, а четвёртую тут.

Эксклюзивный перевод богатейшей и интереснейшей истории создания одного из главных метал-альбомов индустрии представлен на сайте fear-factory.ru.

Одна из визитных карточек Fear Factory была связана с ожиданиями, какие каверы вы запишите. Как получилось, что выбор пал на "Dog Day Sunrise" группы Head of David? Насколько сильно вас вдохновила работа Джастина Бродрика?

Bell: Я фанател от Head of David. Собирал все виниловые пластинки и диски. Особенно мне нравился Dustbowl. Я слушал его часами напролёт до прихода в Fear Factory. Я прекрасно помню время, когда вышел первый альбом Godflesh. Я работал в магазине пластинок, но у нас он не продавался, так что пришлось искать в других. Это был одноимённый дебютник на лейбле Swordfish. Первый раз я слушал альбом, закинувшись грибами, и он полностью вынес мозг. При том, что я обожаю работы Джастина, не могу сказать, что любил Napalm Death. Слишком тяжело для меня (too metal for me, прим. Stucker).

Cazares: Бёртон "подсадил" меня на Head of David. Помню, как мы связались с Джастином и попросили текст 'Dog Day Sunrise', а он такой: "В душе не е#у". На пластинке он играл на ударных, так что логично, поэтому мы попросили контакты лейбла, на что он ответил в том же духе: "Х#й его знает". Мы планировали включить 'Dog Day Sunrise' в качестве бонус-трека, но Roadrunner очень понравился наш кавер, и они решили оставить его на альбоме. Мы не особо возражали, потому что тот альбом Head of David был малоизвестным. Фанаты не сразу смекнули, что это кавер. У них на пластинке ещё была песня 'Tequila', которая мне очень нравилась, и мы даже мельком обсуждали возможность сделать кавер и на неё.

Herrera: Это была идея Бёртона. Я был абсолютно не против, поскольку очень сильно любил Godflesh, и мне всегда казалось, что голос Бёртона очень похож на голос Джастина. По сути мы с Дино были в группе металхедами. Кристиан принадлежал хардкор-сцене, тащился по Biohazard и Sick of It All. Бёрт пёрся от Siouxsie and the Banshees, Skinny Puppy и подобными бандами. Godflesh и Ministry, пожалуй, были нашими точками соприкосновения.

Вы изначально планировали сделать ремикс-альбом "Remanufacture - Cloning Technology"?

Herrera: Я очень хотел записать ремиксы для "Demanufacture". Меня не покидало ощущение, что, добавив элементы электроники в наши песни, мы добьёмся убойного звука для саундтрека к видеоиграм. Точно знаю, что Дино был за эту идею, а Бёртон был нерешителен, к ремиксам он относился с прохладцей. Если ничего не путаю, изначально планировалось что-то наподобие "Fear is The Mindkiller", но мы получили огромное количество предложений от разных диджеев, и в конечном итоге получился целый альбом. Строго говоря, материала было настолько много, что на все треки не хватило места на пластинке. Если подумать, то в будущем, нам это могло выйти боком. Все на тот момент думали, что это новое направление Fear Factory, но затем вышел "Obsolete", общее мнение изменилось: "Нет, они по-прежнему метал-группа."

Cazares: В то время ни одна экстремальная метал-группа не делала ремиксов. Подбирались к чему-то подобному разве что Ministry. Создание таких ремиксов открыло новую нишу на рынке: видеоигры. Реймонд даже дал интервью New York Times, в котором рассказывал, что Fear Factory - одна из первых групп, музыка которых наполнила видеоигры. За всё это можно сказать спасибо Реймонду. Он был заядлым геймером и в какой-то момент решил слегка расширить горизонты и связался с какими-то компаниями, чтобы мы оказались на этом рынке, и всё получилось. Таким образом мы получили дополнительный источник дохода. На наш успех обратили внимание в Roadrunner и создали отдел, который специализировался на отборе музыки для фильмов и видеоигр.

Много ли материала "Demanufacture" вы записали на репетиционной точке в Южном Лос-Анджелесе? Сколько ушло времени на запись?

Bell: На тот момент у нас у всех были постоянные работы. Лично я трудился в Санта-Монике. Обычно мы репетировали четыре или пять раз в неделю. Утром я выходил из квартиры, которую делил с Дино, и садился в автобус, проделывая путь от Санта-Моники в Голливуд. После рабочего дня на автобусе приходилось ехать до Южного Лос-Анджелеса. После репетиций мы с Дино - опять же на автобусе - возвращались в Голливуд. Я стал настоящим завсегдатаем городского транспорта довольно быстро. Это всё происходило до прихода Кристиана, поэтому работа в основном велась над ударными, гитарами и вокалом. Именно поэтому бас на "Demanufacture" повторяет гитары - отдельно бас-партии не придумывались.

Herrera: Помню, что мы очень много гастролировали, так что быстро всё записать не получилось. Мы находились под прессом Roadrunner - нас заставляли начать рабочий процесс. Если попытаться вспомнить именно чистое время записи, то, пожалуй, вышло шесть месяцев. На всё про всё ушло несколько лет. В то время я писал ударные не на компьютере, поэтому запись шла во время репетиций. До того, как мы попали в студию, было готово примерно 90% всего материала. Остальное было записано к моменту перехода на вторую студию. По сути, это были финальные штрихи: мы добавили новые мелодии и слои поверх существующих.

Cazares: У нас с Реймондом на сто процентов совпадало видение касательно того, какого звучания от песен мы хотели добиться. У нас также полностью совпадали графики и часы репетиций - по пять часов в день, пять дней в неделю. Когда пришло время записывать материал, мы закрылись в помещении. Мы понимали друг друга с полуслова. Возможно, это самый быстрый альбом, над которым мне доводилось трудиться. Бёрт был с нами, импровизируя с вокалом, чтобы примерно понимать, что к чему подходит. В девяти случаях из десяти это ни на что не влияло, потому что мы с Реймондом были на одной волне. Стоило щелкнуть пальцами, и песня была уже готова. Бёртон инстинктивно понимал, как добиться полноты картины. Думаю, на запись ушло три месяца, и то так долго получилось из-за того, что в середине процесса мы поехали в тур с Sepultura.

Что случилось летом 1994-го, когда вы пришли в студию Chicago Trax?

Bell: Мы с нетерпением ждали возможности поработать в Chicago Trax, потому что там записывались Ministry и Revolting Cocks. Однако стоило только туда попасть, как реальность щёлкнула по носу. Место было абсолютным дерьмом. Рейд Хаймс (Reid Hyams), основатель студии, абсолютный идиот, а местные звукоинженеры бездарно справлялись со своими обязанностями. Мы провели там две с половиной или три недели. В процессе записи ударных мы обнаружили, что микрофоны просто не работали - всё насмарку! Человек на стойке регистрации пропускал в студию всех подряд. Уэсли Уиллис (Wesley Willis) постоянно тусил в гостиной. Почему? Понятия не имею. Выбешивал он знатно.

Cazares: Все истории, который вы слышали об Эле Йоргенсене (Al Jourgensen) - чистая правда. В студии находились залежи героина и кокаина, там были все виды наркоты. Когда мы приехали в Chicago Trax, работали с местным звукоинженером, и в какой-то момент стали слышать непонятный треск в ударных. Оказалось, что эти звуки воспроизводит пульт, и всё это было слышно на дорожках с барабанами. Мы пытались вызвать ремонтника, но ничего не вышло, поэтому из сорока восьми каналов на пульте мы могли работать только с шестнадцатью. Компьютер, на который всё писалось, постоянно зависал и крэшился. Помню, мы записали в какой-то момент пять треков, и компьютер вырубился и всё стёр. Кроме этого, мы были свидетелями продажи наркоты прямо в студии, поэтому довольно скоро пришли к выводу, что оттуда надо сваливать.

Как вы оказались в студии Bearsville в Нью-Йорке?

Bell: Дино с Колином Ричардсоном полетели в Албани посмотреть студию. Я, Рейнор, Реймонд и Кристиан делили номер в гостинице Days Inn в деловом центре в Чикаго. Я спал на полу. Вокруг была такая грязь, что я заразился чесоткой. Нам пришлось провести там две недели, прежде чем мы узнали, что вариант с Bearsville выгорел. Мы быстро собрали вещи и за пятнадцать часов на машине доехали до дома нашего будущего менеджера в центре Албани. Джейсон Биттнер (Jason Bittner) из Shadows Fall играл в то время на ударных в Stigmata и предложил нам репетировать в подвале дома родителей. Они жили в сорока пяти минутах к северу от Албани, рядом с Гудзоном. В общем, мы приблизительно месяц жили в Албани и репетировали в подвале. Оказаться в Берсвилле (деревня в Нью-йорке, прим. Stucker) было огромным облегчением - у каждого была своя комната и наконец-то можно было приступить к записи. Это уже был октябрь, так что мы, по сути, потеряли три месяца.

Cazares: Одновременно с нами в студии записывали альбомы Bon Jovi и Faith No More. Помню, однажды мы с Реймондом тусили в гостиной, и в комнату вошла Хизер Локлир (Heather Locklear) с бутылкой вина в руках. Она поинтересовалась, кто мы, какую музыку играем. Я ответил, что мы "металическая группа. По звучанию как Bon Jovi, только тяжелее", её реакция: "О, как Metallica?" Я не стал вдаваться в детали. Она предложила выпить вина. Я ненавижу вино, но если Хизер Локлир предлагает вам вино в 1994 году, вам придётся согласится. Мы с ней выпили. Реймонд не употреблял алкоголь, поэтому вежливо отказался. Она посмотрела на него и спросила: "Ты не пьёшь? Ты ненормальный?" Хизер Локлир, по сути, сказала Реймонду, что он слабак (..that he was a pussy - оригинал, прим. Stucker).

Эксклюзивный перевод: Stucker (при копировании материала указывайте ссылку на источник). Впервые опубликовано на fear-factory.ru 14.06.2015